Шестого мая около 9:00 в Химкинском лесу начались работы по забору грунта. Защитники леса помешали проведению работ, а также выяснили, что они ведутся без разрешительной документации. Незадолго до этого, 27 апреля, кассационная коллегия Верховного суда подтвердила законность распоряжения правительства России, согласно которому часть Химкинского леса была передана под строительство трассы Москва — Санкт-Петербург. Двадцать шестого апреля консорциум "Северо-Западная концессионная компания", выигравший конкурс на право строительства первого участка трассы, подписал договор, согласно которому получит от Внешэкономбанка и Сбербанка кредит в размере 29,2 млрд рублей. Несмотря на все это, члены Движения в защиту Химкинского леса, борющиеся за него уже почти три года, сдаваться не собираются. О планах Движения мы поговорили с его лидером Евгенией Чириковой (интервью было взято до начала проведения работ в лесу).
— Евгения, расскажите, пожалуйста, как сейчас обстоят дела с вашим иском по по Химкинскому лесу?
— В Верховном суде 27 апреля мы получили доказательство того, что наша правовая система не опирается ни на букву закона, ни на простую человеческую логику. Согласно федеральному закону наше дело абсолютно выигрышное, поскольку в соответствии со статьей 172 перевод земель из лесного фонда в земли иных категорий запрещен, если есть альтернативные варианты. Мы приносим в суд официальные документы с описанием альтернативных вариантов, которые задевают Химкинский лес не так серьезно. Однако ответчики — чиновники из Мослесхоза, из той организации, которая должна была подавать в суд на решение правительства, — говорят нам: "Представленные вами варианты вариантами не являются". По их словам, вариантом может быть только то, что уже выбрано чиновниками, а то, что представляем мы, они называют "предложениями".
По идее, ответчики должны были доказать нам, что альтернативных вариантов нет. Сделать это было практически невозможно, поскольку в официальном документе написано "вариант". Казалось бы, наше дело абсолютно выигрышное, но наша Фемида слепая и глухая, однако прекрасно слышит и видит, когда ей это надо. В результате получилась курьезная ситуация, когда суд начинает оправдывать свое нежелание удовлетворить наш иск тем, что это федеральные земли и государство может распоряжаться ими как хочет, не взирая ни на какой федеральный закон.
Мы проигрываем первую инстанцию, мы, естественно, проигрываем вторую инстанцию. Что нам остается делать? Ведь ни один чиновник, к которому мы обращались, реально не может защитить наши права, даже министр природных ресурсов Юрий Трутнев. Нас просто вынуждают к мерам физического сопротивления, потому что у нас отнимают не просто Химкинский лес — у нас отнимают наш образ жизни.
— На строительство трассы уже выделили деньги, ваш иск отклонили. Как думаете, могут ли завтра начать вырубать Химкинский лес?
— У нас могут все. В ситуации с Химкинским лесом чиновники сделали все, что могли: извратили закон, часть законодательства поменяли. С другой стороны, эта история уже стала нарицательной. Мне кажется, что человек, который примет решение вести строительство в Химкинском лесу, — это политический труп, человек, который совершенно не дорожит своей репутацией. Эта тема сейчас интересна не только в нашей стране, но и за рубежом, поэтому тихо вырубить лес уже не удастся, а очередной скандал во время кризисной ситуации в стране... Конечно, чиновники у нас не очень умные, они могут все, но...
Кроме того, неожиданно для себя мы узнали, что председатель президентской комиссии по правам человека в России Элла Памфилова обратила внимание президента на эту проблему, он сделал личное обращение в прокуратуру, и эта проверка уже идет. После заседания Верховного суда прокурор очень заинтересовался этой историей, запросил у меня исковые требования, возражения. Я удивилась этому, а через несколько дней меня вызвали в прокуратуру, и я узнала, что это личное распоряжение Дмитрия Анатольевича. На мой взгляд, это хорошо, потому что после столкновения со стеной абсурда в суде, хочется опустить руки и эмигрировать, однако такие моменты вселяют некую надежду.
— Почему, на ваш взгляд, чиновники прилагают все усилия, чтобы застроить Химкинский лес?
— Никто из них не связывает свое будущее с этой страной. Есть короткий временной период, когда надо из этой мрачной северной страны высосать ее ресурс. Почему они так себя ведут? Да потому, что они здесь жить не будут. Экологические темы в России будут будоражить тех, кто собирается здесь жить. Тех, кто думает: "А что будет со мной, когда я буду приезжать из пыльной Москвы на обочину склада?"
История с нашим лесом — не единственный пример. Сейчас целенаправленно разрушается лесное законодательство, и это делается совершенно сознательно, потому что застройка лесов очень выгодна, а законы мешают застраивать их от души. Раньше у нас была 86-я "земельная" статья Лесного кодекса, которая запрещала напрямую перевод земель из лесопарковых зон в зоны иных категорий. В феврале 2009 года мы, ссылаясь на эту статью, обратились в суд, требуя отменить постановление губернатора Московской области Бориса Громова, назвавшего Химкинский лес землями капитального строительства. Однако суд нам отказал в удовлетворении иска, зато Госдума отменила ту статью, на которую мы ссылались.
Хочу заметить, что проектирование автотрассы происходило, когда Лесной кодекс был еще в силе, но наши господа чиновники предвидели ситуацию с изменениями, и они проектировали трассу с нарушением существующего законодательства, однако суд это сейчас не волнует.
Таким образом, с одной стороны, лесное законодательство только ухудшается и одновременно ужесточаются репрессивные меры к тем, кто выходит на улицу. А мы уже не можем отстаивать свои права демократически, но и не можем смириться с существующей ситуацией! Я считаю, что власти делают все, чтобы спровоцировать социальные катаклизмы, потому что рано или поздно до всех дойдет, что помимо гонки за работой и деньгами есть еще и здоровье, а его постепенно уничтожают. На сегодняшний день — я брала статистику у профессора Алексея Яблокова — лесозащитный пояс Москвы довольно фрагментарный, при этом очень серьезно растет уровень заболеваемости раковыми и сердечными заболеваниями. Вот что такое для нас эти леса! А в соответствии с новыми планами развития Московской области от лесозащитного пояса не останется вообще ничего. И в связи с этим я предвижу большое социальное сопротивление данному решению.
— Евгения, откуда взяты эти планы застройки?
— Они опубликованы в Интернете, это планы по урбанизации Московской области, они есть на сайте Главного управления архитектуры и градостроительства Московской области. Меня пугает то, что это официальная информация.
— Никто, кроме вас, не бьет тревогу.
— У нас не очень много людей, которые понимают ценность экологии для здоровья. Такое обыдление населения на протяжении последних лет просто так не проходит, однако когда люди начнут реально умирать от рака, тогда они начнут задумываться. Почему мы так забеспокоились? У нас построили огромный полигон для бытовых отходов — помойку под открытым небом, и дети начали болеть астмой. Вот все и залюбили лес-то!
— В последнее время вы стали выходить не только на экологические митинги, но и на другие акции в защиту различных прав и свобод. С чем это связано?
— Первое время мне казалось, что вырубка Химкинского леса — это какая-то чудовищная ошибка. Я это поняла около трех лет назад, до этого я жила своей жизнью: работа, учеба, дети. Задумываться начала, когда увидела, как рядом с моим домом летом непонятно зачем срубили мои любимые деревца и кустики. После этого я начала понимать, что у меня нет возможности как-то повлиять на окружающую среду, в которой я живу. Ситуация с Химкинским лесом еще больше меня отрезвила. Стало понятно, что никакими деньгами не компенсируешь тысячи гектаров дубового леса. Я не заработаю себе на Химкинский лес.
Потом, в ходе борьбы за Химкинский лес, я увидела, что это не частный случай, а система. Как экономист я понимаю, что быстрое развитие региона — это очень выгодно. Если вы хотите получить прибыль быстро, то единственное, что надо сделать, — построить дорогу и собирать деньги с инфраструктуры, которая вырастет рядом. Бизнесмен, у которого есть возможность вложиться в склад и тут же получить прибыль, никогда не будет вкладываться в высокие технологии. Вот она, ресурсная экономика, с которой так красиво борется президент.
Мне кажется, что экология — это недооцененная тема, это краеугольный камень всего. В свое время я прочитала статью в журнале "Ланцет", где приводилась статистика продолжительности жизни и здоровья людей из бедных слоев населения, которые живут рядом с зелеными зонами, и богатых людей. Согласно этим данным, если у человека нет возможности компенсировать вредное влияние города, ездить на хороший отдых, покупать себе качественные продукты и лечиться в хорошей клинике, то такой человек живет значительно меньше. Если же такой человек еще и живет вдали от зеленых зон, то продолжительность его жизни сокращается чуть ли не на 30 процентов. Зеленые зоны в таком случае нивелируют вредное влияние города, поэтому западные врачи рекомендовали политикам увеличивать количество зеленых зон, чтобы сокращать социальное неравенство между бедными и богатыми.
Залог социальной стабильности — наличие нормальной среды обитания. И я выхожу на протестные акции, чтобы еще раз заявить об экологии. Именно для этого я баллотировалась в мэры Химок — мне хотелось привлечь внимание к теме и измерить, сколько стоит зеленая тема. С удивлением я поняла, что довольно много, потому что при избирательной кампании сроком в одну неделю и противодействии административного ресурса я набрала больше 15 процентов. Стало ясно, что участие в выборах — это одна из методик воздействия на власть, причем довольно эффективная. Нам удалось заставить мэра отменить свое же распоряжение. Он испугался.
— О каком распоряжении вы говорите?
Распоряжение по акту выбора трассы через Химкинский лес изначально сделал наш мэр. Впоследствии он отменил его, но в проекте оно уже было, и нам не удалось изменить маршрут прохождения трассы окончательно. Однако это была одна из наших небольших побед.
— Вы, призывая бороться, даже если уже уничтожен какой-то "кусок зеленой зоны", ссылались на опыт зеленого движения в Европе...
— Директор российского представительства Фонда имени Генриха Белля Йенс Зигерт рассказал на одном из своих семинаров очень интересную историю про развитие зеленого движения в Германии. Во время его рассказа у меня было постоянное дежавю, потому что многое из того, что он рассказывал, я испытала на себе. Больше всего меня поразила длительность их борьбы за экологические права. Начиная с 70-х годов они первые десять лет проводили флешмобы и ходили на митинги. Следующие десять лет они дрались с полицией: это были реальные бои, люди вооружались, одевали мотоциклетные шлемы, куртки с подбитыми плечами, полицейские тоже вооружались, становясь похожими на римских легионеров... Еще десять лет зеленые пытались объединиться, чтобы завоевать какие-то места на выборах. Это был удивительный процесс, потому что объединялись совершенно разные группы — начиная с меньшинств и заканчивая теми, кто обнимался с дубами. Только после этого началась десятилетняя работа, связанная непосредственно с разработкой экологических программ. Получается, что европейское экологическое благополучие изначально было неблагополучием.
Мы находимся на начальном этапе пути. На экологию в нашей стране всегда плевали, потому что у нас все было богато и хорошо. Никто ведь не понимает, почему мы так переживаем из-за маленького лесочка, если вся страна покрыта лесами.
— Как, по-вашему, будет развиваться экологическое движение в России? Возможны ли в нашей стране процессы, аналогичные европейским?
— Сейчас у нас стадия митингов и флешмобов, однако я вижу конкретные примеры объединения, когда на одной пресс-конференции собираются совершенно разные люди: я, правозащитник Лев Пономарев, такой радикальный человек, как Сергей Удальцов, православный интеллигент и националист Виктор Милитарев, который защищает исторический центр Москвы. Нас объединила общая беда — тупизм наших властей. Однако в данном случае интересны временные рамки. Если в нашей стране было возможно свержение долголетнего тоталитарного режима, что казалось совершенно нереальным, то, полагаю, возможны и другие хорошие вещи. Без всяких денег, связей и возможностей нам удалось добиться реальных результатов: сначала отмены распоряжения главы Химкинского района, который раньше никогда ничего не отменял, потом свое постановление отменил Громов, известный тем, что ни на какие уступки не шел. Растет число людей, которые приходят на экологические акции, подписывают обращения, предлагают помощь.
Иногда у меня бывают периоды печали, когда на нас очень сильно давят. Как только мы опираемся на какой-то закон, его тут же убирают. Нас не слышат, мы каждый раз натыкаемся на стену непонимания... В то же время я вижу, что сила действия равна силе противодействия. Например, солгал чиновник из ГК "Автодор" Сергей Костин, сказал зимой этого года, что Европейский банк реконструкции и развития финансово поддержал проект и закончил экологическую экспертизу, — и вот буквально на следующий день от руководителя ЕБРР Алистера Кларка приходит письмо, в котором сказано, что решение еще не принято. Получается довольно большой резонанс. Таких случаев много, когда у нас полный пессимизм и уныние, а потом оказывается, что все не так уж плохо.
На сегодняшний день наши власти делают все, чтобы мы активнее боролись, объединялись и учились осознавать происходящее. Одно дело, когда где-то что-то происходит далеко, и совсем другое, когда ваши конкретные леса и дачи намечены под уничтожение.
Мне кажется, что с гражданским обществом у нас все будет очень хорошо, потому что нас хорошо учат. Учат не смертельно, не так, как в сталинские времена. Наши власти очень любят Европу, у них там слишком много активов, и будет совсем неудобно, если здесь будет ГУЛАГ, а у них там будут активы. Наше общество еще не настолько раскачано, чтобы защищать свои экологические права, но нельзя складывать руки, даже если мы что-то теряем. Защищали сквер, а его взяли и застроили. Это только повод для того, чтобы извлечь уроки. Надо каждый раз тыкать мордой: вот было, а вот стало, а это чиновники, которые несут за это ответственность. Это очень воспитательный момент. Экологическое сознание — не богоданность, оно должно воспитываться, тем более во взрослых людях, если уж это в детстве не заложили. Если бы люди осознавали ценность хорошей экологии, на наши акции ходила бы вся Москва.
— Верите ли вы в успех вашей борьбы?
— Впустую не делается ничего, просто результат может быть заметен не сразу. Все, что мы делаем, — это another brick in the wall, еще один кирпичик в стену. Ничего не проходит бесследно. Постоянно вспоминаю Александра Исаевича Солженицына, который задумал "Архипелаг ГУЛАГ", сидя в лагере и болея раком, у него не было даже возможности ничего записывать. Однако какого пенделя ему удалось дать этой системе! У нас же такая палитра возможностей: мы можем встречаться, можем ходить на акции, писать в Интернете, говорить по мобильному телефону – это много. Просто мы мало пользуемся своими возможностями.
— Тем не менее мы видим, как сейчас ограничивают гражданские свободы.
— Законы физики еще никто не отменял. Чем сильнее будут давить, тем сильнее разожмется эта пружина. Власти не понимают, что это бомба замедленного действия для них самих. Это давление порой очень неожиданно вырывается: на нас вот надавили, казалось бы, совсем запугали, избили Мишу Бекетова так, что человек стал инвалидом, — и наше движение выросло в разы, потому что это всех разъярило.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
